«Я просил, чтобы ты научил сокола слушаться. — С этими словами отец швырнул мертвое тело птицы на землю. — А ты научил его любить тебя. Соколы не домашние любимцы, они неистовые и дикие, сильные и жестокие.  Ты не обучил его, а сломал!» Отец ушел, а мальчик еще долго плакал над трупом любимой птицы. С того дня мальчик перестал плакать и на всю жизнь запомнил урок:
любовь — это уничтожение, и если тебя полюбят — значит уничтожат.
© Город Праха

Я допускаю, что ты могла не догадываться и уж тем более не задумываться над тем, что обычный, казалось бы, таксист окажется вполне сведущим в ваших тёмных делишках человеком. Поэтому на этот раз я спущу на тормозах твою опрометчивость и не стану делать вид, что не знаю, куда еду. Хотя уж кого-кого, а мистера Джулиана Картрайта в Хэйзвилле каждая собака знает. Да что там собака - каждый волк.
Ахах.
Его древним вампиризмом сквозь его ухмылочку и глубоко посаженные глаза разило за километр. Я это чувствовал, ощущал, знал. Но для меня он был крупноватой рыбой - на данный момент, по крайней мере, да и занят был по большей части какими-то своими придворными делами, до которых лично мне дела не было. Не мешало бы, конечно, разузнать, чем он там на досуге закусывает, но вроде бы в районе его особняка местные жители не пропадали. Значит, не моё дело пока что, есть другие приоритеты. Более назойливые. Хотелось бы сказать, что опасные, но вот тут уж не стану рубить сплеча - если на свете и существует более опасный вампир, чем Картрайт, то я пока с таким не знаком.
Я мог бы совсем утонуть в своих рассуждениях о местном повелителе давно мёртвых душ и всё ещё живых тел, но внезапно меня спустил на землю твой второй прокол. Анастейша? И ты серьёзно рассчитывала, что я не смогу разобрать в твоей речи это имя?
Да, крошка, как себе лицо ни малюй, детскую натуру не спрячешь.
Прерывать тебя было моветоном, поэтому я просто напялил на свою морду выражение полнейшего удовлетворения и наверняка напоминал нафигарившегося сметаны кота. Если ты достаточно умна, чтобы не допустить третьей ошибки за пять минут, то, скорее всего, я проявлю к тебе уважение, но если нет, то мне тебя жалко. Когда кто-то наивный вроде тебя связывается с двухсотлетним вурдалаком, добром это заканчивается исключительно для одной персоны. Угадайте по возрасту, для какой.продолжение